Шахматный ресурс » Шахматы » История » Из воспоминаний Михаила Таля (часть шестая)
 
 

Из воспоминаний Михаила Таля (часть шестая)

Из воспоминаний Михаила Таля (часть шестая)Зимой семьдесят девятого чемпион мира Анатолий Карпов и автор этих строк были приглашены на соревнование в Канаде, которое сразу же получило звучное название: «Турнир звезд». Еще задолго до его начала шахматный мир оказался взбудораженным – организаторы пообещали собрать невиданно сильный состав со средним рейтингом 2620 балов по системе Эло! Признаться, за четверть века борьбы я в подобном турнире не выступал. Да и после приглашения сомневался, состоится ли вообще такой супертурнир. Во всяком случае, до середины марта из Монреаля приходили противоречивые вести. Дело в том, что устроители соревнования столкнулись со значительными трудностями в переговорах с участниками, которые как раз в это время готовились к отборочным сражениям очередного мирового первенства. Да и вообще, у каждого гроссмейстера год расписан заранее.

Скептики говорили: «Турнир всех звезд?! Это нереально…» И приводили исторические параллели, вспоминая о блестящих по замыслу, но, увы, несостоявшихся турнирах. Называли уже далекий 1921 год, когда звезды так и не собрались в ожидавшей их Гаване, и отмечали неудачную попытку устроить супертурнир в Мексике в семьдесят третьем.

Незадолго до отъезда ко мне подошел один из ветеранов Рижского шахматного клуба, игрок не особо сильный, но всегда знающий все «околошахматные» новости:

– Вы слышали? Бент Ларсен не хочет покидать Канарские острова. В мае он обычно ловит макрель… А Властимил Горт определенно не приедет, он утомлен после Лон-Пайна и уступил свое место англичанину Энтони Майлсу. Но разве Майлс – суперзвезда?

Но вот последняя телеграмма из Монреаля. Турнир все-таки состоится.

Рейс Москва – Брюссель – Монреаль мы коротали вместе с Анатолием. И, конечно, вспоминали недавний матч в Багио. Он неожиданно спросил: «Это правда, что ты предлагал всем пари перед тридцать второй партией? Считал, что я выиграю?» «Конечно, – отвечал я, – уж больно решительный вид был у тебя, когда возвратился из Манилы…»

Читатель, наверное, помнит ту накаленную обстановку, которая сложилась у нас перед тридцать второй партией. Я лишь добавлю немного.

В предыдущей встрече Карпов упустил при доигрывании ничью, которой легко добивался, ставя ладью на c4. Счет сравнялся – 5:5, и теперь игра шла до первой победы… Толя страшно переживал этот промах, вид у него был измученный. Ведь матч продолжался уже три месяца, побив рекорд продолжительности, установленный еще в поединке КапабланкаАлехин. Немудрено, что нервы у всех были натянуты, как струна. И тогда представитель нашей Федерации шахмат космонавт Виталий Севастьянов велит делегации отдыхать, а сам делает прямо-таки гениальный, хотя и не шахматный ход! Он увозит Карпова за двести пятьдесят километров в Манилу по опасным, оплывшим от дождя горным дорогам… И все это якобы ради того, чтобы поболеть вместе за наших баскетболистов в матче с югославами.

Пятичасовая тряска по ухабам, драматический поединок в переполненном зале – все это начисто отключило Анатолия от гнетущих мыслей… Он бурно болел за нашу команду. Сам зажегся спортивной злостью. «Поехали в Багио, - сказал он Севастьянову, - надо кончать матч!» Все помнят, с какой решимостью вел Карпов борьбу в последней, тридцать второй партии. Не умоляя заслуг победителя, хочу выразить уверенность, что находчивость Севастьянова станет хрестоматийным примером для шахматных наставников.

В пресс-центре в Багио был аккредитован известный шахматный журналист, друг чемпиона мира – Александр Рошаль. Он хорошо вписался в ансамбль нашей делегации и, кроме своих прямых обязанностей по пресс-центру, активно помогал нам в создании у Карпова боевого, оптимистического настроя. Вся наша делегация была уверена в том, что Карпов выиграет. Не скрою, я предлагал пари, но, увы, никто это пари не принял…Когда на тридцать девятом ходу Карпов двинул вперед пешку, скромно стоящую на третьей горизонтали, я понял, что партия вот-вот кончится. Марш этого пехотинца с каждым шагом набирал силу, внося полнейшее замешательство в ряды черных фигур, рассекая их логические связи… 39. b4, 40. b5, 41. b6! Раньше, чем ходы Карпова воспроизводились на демонстрационной доске, мы угадывали их по движению его руки. И вот победа!

Ну, а я-то как оказался в Багио? Ведь тренерских навыков у меня не было. И вдруг получил статус тренера-консультанта чемпиона мира! Не слишком ли ответственный груз? Но отказать мне не позволили обстоятельства, которые часто становятся сильнее человеческой логики… Все решилось внезапно в заключительный день международного турнира в Бугойно. Толю позвали к телефону, и во время разговора он побелел… Весть была тягостной. Ушел из жизни замечательный шахматист – Семен Абрамович Фурман, который был для нас другом и старшим товарищем…

Хорошо помню, как недовольно морщились гроссмейстеры, когда жребий предоставлял им в партиях с Фурманом черный цвет. Ведь он знал о дебютах больше, чем кто-либо из чемпионов мира! И это не преувеличение. «Шахматной энциклопедией» называли его гроссмейстеры, сами знавшие сотни вариантов и схем.

Он без устали работал над дебютной теорией, искал непроторенные пути и постоянно открывал новое. Анализ и поиск были его страстью. И всегда он с радостью делился находками. Во время одного из зарубежных турниров я сказал ему, что не знаю, как играть на победу против Портиша, если он изберет свою излюбленную защиту в испанской партии. Семен Абрамович тут же увел меня в свой номер и показал оригинальный план усиления игры белых. Я удивился: «Так просто? Что-то не верится…» И тогда он сказал: «Да вовсе не просто. Я работал почти два месяца. Можешь не сомневаться – все здесь проверено…»

Новинки (а их было множество) Фурман щедро дарил своим соратникам по шахматному искусству, дарил с легкостью, хотя отыскивал их, как говорится, в поте лица. Отлично поставленный дебютный репертуар Карпова, его продуманная турнирная стратегия – во многом плод многолетнего содружества с аналитиком Фурманом…

Он был наставником Карпова, когда тот выиграл юношеское первенство мира, когда завоевал гроссмейстерское звание. Их содружество продолжалось и во время знаменитого межзонального турнира 1973 года в Ленинграде, где Карпов стал победителем, впервые заявив о своих претензиях на шахматный трон. Твердая рука Фурмана вела его и по претендентской лестнице. В блестящем стиле молодой гроссмейстер выиграл тогда матчи у Полугаевского, Спасского, Корчного…

Сплав яркого таланта Анатолия Карпова с опытом и знаниями Семена Фурмана оказался слишком крепким для других соискателей. И вот супертурнир в Богойно – последний турнир Карпова перед матчем в Багио… Помню, как вконец расстроенный Анатолий попросил меня зайти в его номер. В тот горестный вечер он и предложил мне быть рядом с ним во время матча на первенство мира.

Мог ли я заменить Фурмана? Конечно, нет! Да и стиль игры у нас абсолютно разный… Но отказать Анатолию в такую минуту я тоже не мог. Осталось надеяться, что мой матчевый (да и просто жизненный) опыт в Багио пригодился…

Кроме этого, хороший тренер должен быть и психологом. Уметь поддержать в критическую минуту и освободить своего подопечного от груза тяжелых мыслей.

В это связи, вспоминаю злополучную восьмую партию из своего первого матча с Ботвинником. Сделав 40-й ход, я отошел от доски, уверенный в скорой победе, а по дороге в гостиницу понял, что проигрываю, если Ботвинник записал сильнейшее продолжение. Когда же мы с Кобленцем расставили в номере шахматы, то, к великому огорчению, увидели, что чуть раньше я мог форсированно выиграть. Не той ладьей напал на коня!

От сознания обидной ошибки, которая равнялась разнице в два очка, я полночи не мог заснуть. Утром в номер постучал Кобленц. Вид у него был неважный (он тоже спал плохо), но глаза улыбались. Манипулируя, словно фокусник, он стал раскладывать на столе чудеснейшую закуску. Из портфеля, как из рога изобилия, он извлекал маринованный краснощекие помидоры, пупырчатые огурцы, аппетитный паштет… Проговорив: «Да простит меня всепланетный совет тренеров!» – он со стуком поставил на стол две изящные рюмки.

Уже к концу завтрака стрессовое состояние ушло в Лету. Мы посмеивались над моим вчерашним промахом, потом отправились бродить по Москве. В назначенный час заглянули на Гоголевский бульвар, в клуб, где без всякого сожаления я оформил капитуляцию в отложенной позиции (Ботвинник записал сильнейший ход). Вечером, в оперетте мы слушали «Роз-Мари», а на следующий день с легким сердцем начали подготовку к очередной партии.

Я уверен, что этот эпизод не войдет в методические наставления для тренеров. Возможно, о нем не следовало упоминать, чтобы не вызывать автоматического подражания. Но в той обстановке мой наставник принял единственной правильное решение. И оно лишний раз подтверждает тренерское мастерство Кобленца.

 

 
 
 
 
 
   
  Источник: chess-portal.net

31-08-2016

 
Добавление комментария
   
 

 




 
 
Copyright © 2005 - CHESS-PORTAL.NET
Дизайн — New Studio Usability
ncu-design    Уникальный контент сайта защищен
Текст доступен по лицензии Creative Commons Attribution-ShareAlike. Использование материалов фотографического и текстового характера разрешена с указанием источника.