Давид Бронштейн: маэстро, которому не хватило шага до шахматной короны

Бронштейн вошел в историю шахмат не только как великий гроссмейстер и теоретик этой игры, но и как человек, который постоянно удивлял и своих коллег, и близких неожиданными идеями. У него был свой, особый взгляд на мир. Возможно по этой причине, некоторые считали Давида чудаком, немножко не от мира сего.

Внимание, на старт!

Ничто не предвещало, что из хлипкого и близорукого мальчишки получится шахматист высочайшего мирового класса. Да и сам юный Давид увлекался чем угодно, но только не этой древней игрой: пробовал силы в школьной самодеятельности, занимался авиамоделизмом, и лишь затем открыл для себя мир шахмат. Здесь он обнаружил такой простор для фантазии и творчества, что решил окунуться в новое увлечение с головой. В итоге уже в 16 лет Бронштейн получил звание мастера.

Дальнейшему быстрому росту помешала война: в армию Давида не взяли, но отправили на работу в военные госпитали, а там было не до совершенствования мастерства. Но когда прогремел салют Победы, в Москве вспомнили о шахматном самородке, и здесь началась новая страница в его биографии.

Москва не сразу строилась

Такое же определение подходит и для Бронштейна, когда он получил возможность сражаться за доской с лучшими мастерами и гроссмейстерами страны и мира. Но его талант креп не по дням, а по часам. Чего стоит хотя бы победа в межзональном турнире претендентов на шахматную корону в 1948 году, а еще пару лет спустя Бронштейн завоевал право сразиться за титул сильнейшего в мире с Михаилом Ботвинником.

Этот поединок можно определить как один из самых драматичных в истории игры. Почти до финиша претендент шел впереди с разницей в очко, но в оставшихся двух партиях преимущество растерял. Все завершилось боевой ничьей 12:12, но при таком исходе по регламенту титул сохранял действующий чемпион мира.

Нельзя сказать, что это поражение сильно расстроило Бронштейна. Он всегда ценил в шахматах не регалии, а творчество. Уже после матча с Ботвинником гроссмейстер написал многие свои книги, ставшие классикой: в их числе самоучитель игры для начинающих, подробный анализ некоторых значимых турниров и многое другое. Придумал он и шахматы с укороченным лимитом времени, которые впоследствии назвали системой Бронштейна, а сейчас, когда турниры с таким регламентом обрели популярность, их почему-то именуют баскскими шахматами.

О том, что Бронштейн обладал редким для шахматистов его уровня характером, говорит тот факт, что на одном из турниров он откликнулся на просьбу своего соперника, совершившего ошибочный год и хотевшего взять его обратно. Пока судья был в замешательстве, Бронштейн согласился. Вряд ли кто-либо из действующих сегодня гроссмейстеров проявил бы такое благородство.